Краткая история древлеправославия в центральной Европе

      О традициях описания центральноевропейского древлеправославия смотри здесь

 

     Хранителями древлеправославия в центральной Европе, географический центр которой находится в 25 км к северу от Вильнюса, являются староверы, которых часто называют старообрядцами, а ранее называли схизматиками или раскольниками (от греч. схима – раскол).

     Принято считать, что живущие в центральной Европе староверы – это потомки русских, бежавших со второй половины XVII века из Псковско-Новгородского, Тверского и Центрального регионов России. Но мало кто знает, что руские (с одной с, как в летописях, старых текстах и в документах Литовской метрики) до XVII века были большинством граждан Великого княжества Литовского (ВкЛ) и христианами православной Литовской митрополии, находившейся в составе Константинопольского патриархата, тогда как основное население Московского княжества (затем Московского Царства, Российской империи, Российской Федерации) с древности до наших дней состоит из финно-угров, породнившихся с тюрками, и жители Московской митрополии с середины XV века находятся в отлучении от Вселенской Православной Церкви.

     Кто такие русские? По этому вопросу до сих пор спорят представители нескольких традиций.

     Приверженцы норманской (северной) теории опираются на летописное сказание, связывающее имя Русь с профессиональным самоназванием варягов, – с термином северогерманского (скандинавского) происхождения от rotpr- (гребец) воспроизводившимся финами как Ruotsi, а славянами как руси или русы (эстонск. Ruotsaloinen - Швеция). Своеобразной ветвью норманской теории является версия о переселении славян на северо-восток Европы с острова Рюген (нем. Rügen). Колыбелью Древней Руси  норманисты называют Новгородщину, хотя сами новгородцы начали осознавать себя русскими только в XIV веке (после призвания к себе литовского князя Глеба-Наримунта Гедиминовича), а вполне осознали при Петре Великом.

     Последователи скифо-сарматской традиции выводят Русь из северо-иранского этноса (арии - анты, аланы, роксоланы - русы), помещают ее на землях от Приазовья до верховьев Северского Донца и первым центром Русского каганата называют Подонье (регион Салтовско-Маяцкой культуры). Кстати, от сарматов выводили свою родословную многие шляхтичи Польской Короны в XVI веке.

     В византийских источниках IX века библейский термин Рос употреблялся для наименования северных военных отрядов, совершавших варварские нападения на христиан ("...гогъ князя росска, мосохъ, и фовель" / Иез 39,1/. Цит. по Острожской Библии). Мы не будем останавливаться на поле, где под знаменами конунгов и хаканов сражаются патриоты Великой Руси. Признаем русскими и варягов и сарматов, но напомним читателю, что большое число топонимов с корнем рос-, рус- племя роусь оставило на родине славян в Прикарпатье, наибольшее в – междуречье Тиссы и Муреша (на востоке современной Венгрии и северо-западе Румынии). В IX веке северо-западная часть этой территории входила в состав Великой Моравии, а юго-восточнее этническая смесь славянских и булгарских (тюркских) племен образовала Первое Болгарское царство. В 860 году роусы ходили грабить окрестности Константинополя, но вскоре испытали влияние кирилло-мефодиевского просвещения и в Окружном послании Восточным Патриаршим престолам о созыве Собора 867 года патриарх Фотий сообщил о крещении этих роусов. Наследники Киевской Руси пытаются приписать  набег 860 года своим предкам (якобы оседлым славянам), но при этом не объясняют, как жители приднепровья уподобились кочевникам и сорвались в столь дальний поход (более 1500 км). И с последовавшим за набегом крещением у них неувязка.

     Но вернемся к роусам. Многие славянские племена с VI века расселялись из Прикарпатья (со славянской прародины) и к IX веку населили обширные территории от западных Балкан до южного побережья Балтийского моря, а.после переселения угров через Карпаты, часть славянских племен, в составе которых были и роусы, в X веке переселилась на освободившиеся от угров земли Поднепровья. После расселения угров в Паннонии, оставшиеся там роусы оказались гражданами Венгерского княжества и в первой половине XI века сын Стефана Венгерского, владетель области Бихар (совр. припограничье Венгрии и Румынии) носил титул руского князя. В течение многих веков древнюю землю роусов называли Семиградьем или Трансильванией. Северная часть Древней Руси вместе с Краковскими землями в X веке входила в состав Моравской епископии, восточная окраина которой назавалась Червоная Русь и простиралась по берегам Западного Буга. С XII века часть руских земель Прикарпатья стала называться Галицией, северо-восточнее ее находилась Волынь. С 1254 по 1325 год эта часть Древней Руси (без Краковской земли) называлась Руским королевством, а с первой половины XV века по 1772 год Руским воеводством в Короне Польской. Еще более северо-восточная часть Руси (Черная и Белая Русь) составила ядро Великого княжества Литовского, а самая южная часть находилась в составе Молдавского княжества (1359-1861гг.). Территория, на которой к XIII веку жили русы, простиралась от нижнего Придунавья до берегов Чудского озера. Многие части этой территории объявлялись собственностью тех или иных претендентов на власть над землей и ее жителями. Менялись названия земель. Миллионы потомков древних русов теперь именуются молдаванами, румынами, венграми, словаками, поляками, украинцами, белорусами, литовцами, латышами, эстонцами, но и до сих пор в Карпатском регионе сохраняются православные, именующие себя русинами, руснаками, лемками, липованами, а в румынском городе Браила ныне находится резиденция одного из митрополитов Русской Православной старообрядческой Церкви. Некоторое число руских староверов (ныне именуемых русскими) сохраняется в центральной Европе – в совр. Беларуси, северо-восточной Польше, в Литве, в Латвии и соседней с ней Эстонии. Большая часть населенных русами земель с начала XIV века объединялась в Великое княжество Литовское. Но, после утверждения в северо-восточной Европе власти потомков Чингис-Хана, московские служащие начали активно записывать русов в число своих сограждан. Этот процесс продолжается и в XXI веке.

     В IX веке северо-восточнее Карпатского хребта (Угорских гор), на западной окраине Хазарского каганата (в состав которого, кроме Поволжья и Донского бассейна, входили территории совр. Киевской, Полтавской, Черниговской, Сумской, Брянской, Калужской, Курской, Орловской, Тульской и Рязанской областей) жили угорские племена (которых ученые, стараясь приписать побольше места легендарной Киевской Руси, обычно помещают в Северном Причерноморье, занятом в то время чужеродными уграм тюркскими племенами печенегов и протоболгар, оставшихся в южном Поднепровье после раздела Болгарского ханства). Военные отряды угров с 862 года нанимались моравскими князьями Ростиславом и Святополком для борьбы с франками и болгарами. В 894 году началась война Болгарии с Византией. Послы византийского императора наняли угров для ударов в тыл Болгарии. Болгары заключили союз с печенегами Северного Причерноморья, и печенеги вынудили угров переселиться через Карпаты на территорию Великоморавского княжества, где угры, заняв земли роусов и других славянских племен, образовали Венгерское государство. Часть русов переселилась в освободившееся от воинственных угров среднее Поднепровье, вскоре подчиненное варягами, которых так же называли росами или русами. Этих росов-варягов, укрепившихся на водном пути "из варяг в греки" от Новгорода до Витичева, кормившихся в зимнее время у славян (в "полюдье"), а летом плававших в Константинополь торговать с византийцами (в том числе и захваченными в рабство славянами), в середине X века описал Константин Багрянородный. В своем описании Константин последовательно отличал рось-варягов от славян, а росский (скандинавский) язык от славянского. 

     Апологеты великодержавной идеологии до сих пор стараются представить полиэтническое население огромной территории центральной и восточной Европы как аморфную массу язычников, подчиненную власти потомков Рюрика, один из которых в 988 году якобы осчастливил Русь крещением. Это представление было сформулировано в XI веке монахами Киево-Печерского монастыря, после того как князь Ярослав Владимирович возвел в митрополиты основателя Киево-Печерского монастыря Иллариона Русина. В результате союза с Рюриковичами, киевскими монахами и их редакторами была написана Повесть временных лет, убеждающая читателей в том, что крещеная варягом Киевская Русь – славянская земля (славянский язык обладал высоким статусом как церковный и как язык межнационального общения на обширной территории Европы от Адратического до Черного и Балтийского морей). Но христианство славянской Руси на столетие старше киевского конунга Вальдемара-Владимира и уже с 860-х годов постепенно распространялось из Болгарии и Великой Моравии в бассейн Тисы и на северо-восток до Западной Двины. В 967 году (за 21 год до официально признанного крещения киевлян) папа Иоанн XIII специальной буллой, разрешавшей учреждение пражского епископства западного, то есть римского подчинения, запретил привлечение в это епископство священников из руского и болгарского народов и богослужения на славянском языке («…ad ecclesiam vero S-ti Georgii congregatis sancti monialim verumtamen non sekundum ritis aut sektam Bulgariae gentis vel Rusciae aut Slavonikae linguae, sed magis seguens instituta et decreta apostolic». Цит. по: Карташев А. Собрание сочинений: В 2 т. Т. 1: Очерки по истории русской церкви. – М.: ТЕРРА, 1992. С.78).

     Со временем одинаково звучащими славянским этнонимом и варяжским термином стали называть и славян, и покоренных варягами финно-угров и балтов. Имя Русь распространилось на жителей земель, ограниченных на юго-востоке притоками Днепра Рось и Сула, на северо-западе линией Drohiczyn – Filipów – Koknese – Псков, на северо-востоке – линией Селигер – Тверь – Ржев – Брянск.ⁱ Кроме Закарпатья и галицко-волынских земель, Русью стали называть подольские, полесские, киевские, черниговские, северские, брянские, смоленские, полоцкие и псковские земли. Следует отметить, что славяне составляли большинство лишь в юго-западной окраине указанного ареала. Северо-восточная часть этого ареала в основном была населена балтами и частично финно-уграми, которых составители Повести временных лет приписали к престижному племени славян (вывев радимичей и вятичей от ляхов). После подчинения росо-варягам жителей полиэтнического Поднепровья и их христианизации (в которой принимали участие выходцы из Древней Руси), термин Русь долгое время являлся политонимом и конфессиональным признаком. Лишь со временем он стал упоретребляться в качестве этнонима, но и до сих пор сохраняется формула "русский = православный".

     Константинопольский патриархат старался укрепить христианское единство славян, балтов и финно-угров, но росо-варяги Рюриковичи вовлекали своих подданных в междоусобные войны, и в 1147 году произошел раскол Руской церкви, в результате которого едва налаженные связи епархий с митрополичьим центром были нарушены.ⁱⁱ В 1204 году Константинополь был захвачен крестоносцами, а в 1239-1240 годах Чингизиды подчинили своей власти большую часть Русской митрополии. Около 1242 года митрополитом всея Руси был избран руський (уроженец Галицко-Волынской земли) Кирилл, в начале 1250-х годов переехавший в Залесье (междуречье Волги и Оки), где, получая ханские ярлыки, служил как представитель ордынской администрации. Кирилл поставил угодных Орде епископов в Ростов и Владимир, основал епископию в Сарае и в 1281 году умер в Переяславле-Залесском (погребен в Киеве). На оставшиеся без иерарха и независимые от Орды руские земли Константинопольский патриархат поставил митрополита с титулом Литовский. Первое упоминание Литовской митрополии имеется в росписи епархий Константинопольского трона, обнародованной императором Андроником II Палеологом в 1291/2 году, но больше сведений о Литовской митрополии XIII века не сохранилось и датой утверждения этой митрополии (с кафедральным центром в Борисоглебском соборе Новогородка Литовского) современные историки называют или 1300-ый год, или период 1315-1319 годов. На киевскую кафедру был поставлен грек Максим, около 1299 года переселившийся во Владимир-на-Клязьме, где в 1305 году скончался и погребен в Успенском Владимирском соборе. Для управления христианами Карпатской Руси в 1303 году патриарх Афанасий I поставил митрополита Нифонта (на Галицкую кафедру). После смерти митрополитов Нифонта и Максима патриарх Афанасий, надеясь объединить руские и ордынские земли под омофором одного митрополита, поставил в митрополиты всея Руси уроженца Галицко-Волынской земли Петра, который отправившись в Залесье, сделался верным служителем ордынских ханов. На независимую от Орды Русь Константинопольский патриархат поставил митрополита Феофила (с кафедрой в Новогородке Литовском).

     Поскольку этническая смесь финно-угорских, балтских, славянских и тюркских племен северо-восточных земель была данниками росо-варягов, а христианизацией этих земель руководили митрополиты из Руси, то и принимавшие христианство жители этих земель постепенно стали называться русскими. Но Залесские земли, ограниченные с запада линией Зубцов – Калуга, коренное население которых состояло из смеси балтов и финно-угорских племен Ростово-Суздальского княжества (преобразованного во Владимирское, затем в Московское княжество), еще в XVII веке в противопоставлении к Руси называли Московией. Ныне об этом говорить неприлично, ведь оставшихся на исторической родине руських уже с XVII века называют (часто с уничижительным оттенком) украинцами и белорусами, а потомки балто-финно-угро-тюрков, гордо именующие себя прилагательным русские, могут оскорбиться, ведь они (в том числе и атеисты) исповедуют ту веру, которую называют правильной русской. К тому же, после выведений и переселений большого количества людей с территорий княжества Литовского на север и на восток, от Опочки до Забайкалья и от Архангельска до предгорий Кавказа, Московия и Тартария стали для потомков переселенцев родиной, которую они называют тоже Русью или Россией. О своей исторической родине они, как правило, не помнят, хотя знатоки до сих пор называют сибирских староверов «польскими», а в Российской Федерации и ныне сохраняется множество населенных пунктов, названия которых произошли от Литвы (напр.: Литвиново в Архангельской, Новгородской, Владимирской, Ивановской, Московской, Тульской, Кемеровской областях).

     Но что же в центральной Европе, в которую мы возвращаемся после восточных экскурсов? История древлеправославия здесь насчитывает не три, как принято считать у мало знающих, а десять столетий («народом древлехристианским» называл православных современников Иов Борецкий в письме Христофору Радзивилу от 24 авг. 1624 г.). На рубеже X–XI веков были образованы две епархии с кафедрами епископов в Полоцке и Турове. В начале XI века в Подвинье (в 6 км от совр. Браслава Витебской обл. Беларуси) уже стояли церковь Иоанна Предтечи и монастырь. Культура христианства, не вытесняя язычества, в начале II тысячелетия н. э. распространялась среди балтов и славян до Балтийского моря и в ятвяжские земли до Дрогичина (120 км от Варшавы). В середине XI века в столице Полоцкой Земли был построен собор Св. Софии.ⁱⁱⁱ

     В начале XII века ремесленно-торговый Полоцк управлялся «старейшими мужами» и епископом. Резиденция служилых князей была перенесена из Полоцка на левый берег Двины в Бельчицы.^iv Пять князей полоцких земель были захвачены Рюриковичами и в 1129 году высланы в Византию, откуда двое потом вернулись на родину.

     Не позже XII века христианская культура была распространена по Вилии (археологами обнаружены остатки древних церквей и христианского кладбища в Кернове – совр. Kernavė, славянских поселений на Кривой горе, на горе Гедимина и жилой застройки «руського города» в Вильне – совр. Vilnius).^v Борисоглебские церкви стояли в бассейне р. Неман (в Гродно и Новогрудке). Распространялась христианская культура и по Двине. Церкви были поставлены в Герцике, Куконойсе (совр. Ерсика и Кокнесе в Латвии). Обширная Полоцкая Земля состояла из частей с Гродно, Городком, Новогородком, Заславлем, Минском, Логойском, Борисовом, Друцком, Витебском, Герцике, Куконойсом и другими ремесленно-торговыми центрами. Торговые пути связывали жителей полоцких земель по притокам Березины через Днестр, Прут и Сирет с Византией, по Двине с Готландом и Волжским бассейном, по Вилии и Неману с прусским и поморским побережьем Балтийского моря до острова Рюген, по Ловати с Новгородом (в котором полочанам принадлежали некоторые дома и церкви), а по Березине и Днепру с Киевом. На Готланде в начале XIII века стояла руская церковь, построенная по образцу полоцких храмов.^vi

     Уже в XII веке псковичи и новгородцы называли литвой вооруженную охрану своих торговых конкурентов из полоцких земель, что было не этнонимом, а прозвищем, к которому полочане относились положительно, а жители Новгородской епархии употребляли его как негативное («что русскому здорово, то немцу смерть»). Так, псковский летописец назвал литовским князя Псковского Владимира Мстиславича (изгнанного псковитянами Рюриковича). Литвой называли летописцы и защитников Торопецкой волости (которую в 1225/26 году завоевывал брат Владимира Давыд Мстиславич), и защитников Зубцова (1248). Походы псковского князя Довмонта на Полоцк (середина 1260-х) летописец назвал походами на Литву.

     Прозвище Литва известно с начала XI века. Оно произошло от славянского лют (лит) и производных от него глаголов лютовать, литовать – защищать, оберегать, жалеть и лить, сливать – соединять воедино.^vii Отсюда литва – люди, объединенные и оберегаемые – люд посполитый, а Литва – название земли, на которой живет объединенный народ, оберегающий достояние своих членов. Финно-угры славянское лютый - защищенный восприняли как лютый - злой. После кровопролитного захвата северо-западной части ВкЛ католической шляхтой (покушавшейся на великого князя Свидригайло Ольгердовича и объявившей великим князем Литовским Сигизмунда Кейстутовича) и в Литве у многих сохранилось негативное отношение к термину литовский (в борьбе с католической агрессией Сигизмунда Литовского в 1430-х годах погибли тысячи православных литвинов). В значении охранительного соединения неоднократно употреблял определение посполитый Франциск Скорина в 1517-1519 годах. Для защиты обьединились два народа (литвины и поляки) в Речь Посполитую в 1569 году. Термином литовцы (литвины) в XIV-XVII веках обозначали и граждан государства Литва, и выходцев из Литвы, служивших Москве (в том числе уроженцев Смоленска и Брянска). В XVI веке некоторые землевладельцы Жомойтии (присоединенной к Литве в 1422 году), желая улучшить свое положение при дворе правителей Литвы (приобщиться к славе и власти), под влиянием прусской учености и сарматской теории инициировали написание легендарных Хроник и Летописей, в которых превозносилось значение землевладельцев северо-западной окраины ВкЛ и их заслуги в истории государства. Позднее, в условиях польской гегемонии, распространения ополяченного говора руського языка («тутейшей мовы») и развития негативного отношения к литвинам, литовцами стали называть менее интегрированных в обществе – говорящих на балтийских диалектах. В XVII-XVIII веках при захвате и присоединении Литвы к Московскому государству, ставшему Российской империей, руськоговорящих литовцев приписали к «великой русской нации», а «поганое» наименование оставили бедным балтам. В XIX веке романтические последователи вошедших в моду ориентализма и народничества, называя литвой только балтов, приписали балтам созданные в XVI веке легенды о «исторических заслугах», дополнив их новыми произведениями романтической эпохи, а политики и публицисты, пользующиеся имперской методологией и категориями «свой – чужой», обвинили балтов в «подчинении русских литве». К «этническим литовцам» ученые отнесли полоцких князей Тевтивила (Феофила) и Герденя (но сына Герденя, тверского епископа Андрея все считают русским). К балтам отнесли и славянский род Гедиминовичей. Не зная кривичских и дреговичских славянских диалектных особенностей, политики и обслуживающие их историки то, что не понимали, занесли в разряд литовского.^viii После I Мировой войны старинным именем руского государства назвали маленькую страну жемайтов, к которой Иосиф Сталин в 1939 году приписал славянскую Виленщину. Нынешние жители этой страны согласны со всеми перечисленными приписками и гордо именуют себя литовцами.

     Тысячелетие назад сосуществование в центральной Европе православных и язычников было относительно мирное. Однако взаимоотношения между общественным благосостоянием и частными интересами (соблазном личной власти и богатства) могут приводить к серьезным конфликтам и, как следствие, к упадку общего благосостояния.^ix В 1184 году в устье Двины появились немцы. Привычные к мирному сотрудничеству с купцами островов Рюген и Готланд полочане позволили священнику Ордена блаженного Августина Мейнарду построить церковь в ливской деревне. «Получив позволение, а вместе и дары от Voldemaro de Ploceke, которому ливы, еще язычники, платили дань, названный священник смело приступил к Божьему делу, начал проповедовать ливам и строить церковь в деревне Ykeskola».^x В 1188 году папа Климент III утвердил in Ruthenia (в Русии) епископство Икскюль. В 1198 году епископ Бертольд по благословению папы Целестина III собрал войско и начал крестовый поход в руско-ливские земли. С 1202 года латинская экспансия в Прибалтику была усилена Братством Христова Рыцарства (Орденом меченосцев), а в 1204 г. крестоносцы захватили центр восточного христианства Константинополь и провозгласили в Византии Латинскую империю. С падением столицы Византийской империи осложнилось положение в Руских епархиях Константинопольского трона. Описывая колонизацию немцами ливских, эстских и руско-латгальских земель, Генрих Латвийский зафиксировал в Хронике Ливонии ликвидацию русько-балтского княжества Куконойс, ограбление в 1209 году людьми латинского епископа Альберта города Герцике, изъятие из православных церквей колоколов и икон, помощь меченосцам русского князя Владимира Мстиславича, пленение в 1213 году и смерть литовского старейшины Даугерутиса (тестя ерсикского князя Всеволода), убийство литовского старейшины Стакиса, смерть полоцкого князя Владимира, захват немцами в 1224 году Юрьева (совр. Тарту) и убийство всех жителей города.

     Деятельность меченосных крестоносцев нарушила мирное сосуществование балтов и славян в центральной Европе, обострила конфликты между торговыми группировками на пограничье кривичских полоцко-смоленских и новгородских земель. Разрушение более чем двухсотлетней традиции православного церковного управления в Руских епархиях способствовало активизации нехристианских элементов. Бродячие князья Мстиславичи вместе с новгородцами с 1208 года начинают воевать с Литвой (с полочанами), новгородцы нанимают Мстислава Мстиславича на княжескую службу, а его младшие братья Давид и Владимир периодически княжат (разбойничают) в Луках, Пскове и Торопце.^xi В конфликте полочан с рыцарями Владимир Мстиславич помог Ордену и предотвратил возможность изгнания рыцарей из Ливонии.^xii В 1216 году в Полоцке было собрано христианское ополчение и отряды литвы для борьбы против меченосцев, но накануне похода руководитель объединенных сил полоцкий князь Владимир неожиданно умер, и поход не состоялся. Вооруженные в Полоцке отряды литвы через три года нанялись на службу к Волынским князьям.

     С 1226 года к захвату Прибалтики присоединились рыцари Тевтонского (немецкого) ордена. Часть населения ремесленно-торговых посадов центральноевропейского региона и новгородских земель вскоре осознала необходимость консолидации и привлечения дополнительных сил для обеспечения безопасности традиционных торговых связей с Западом. Княживший в Новгороде приемный сын витебской княжны Любови Васильковны, залесский князь Ярослав Всеволодович нанёс меченосцам тяжёлое поражение близ Юрьева (ливонск. Дерпт). В 1236 году семигалы (земгалы) с отрядами литвы под руководством князя Лаукувы Выкинта и князей Булевичей (Висманта с братьями) разгромили меченосцев близ реки Сауле (в Саульской битве на стороне немцев участвовали 200 псковских воинов). Успехи в борьбе с агрессией меченосцев были с размахом отпразднованы в 1239 году на свадьбе витебско-полоцкой княжны Параскевы Брячиславовны с сыном Ярослава Всеволодовича Александром (позднее названным Невским). Свояком Александра Ярославича стал Тевтивил Полоцкий, женившийся на второй дочери Брячислава.

     В 1237 году из остатков Ордена меченосцев и отряда тевтонов папа Григорий IX образовал отделение Тевтонского ордена в Восточной Прибалтике – Ливонский орден. Против тевтонской агрессии в 1242 году восстали пруссы, поддержанные князем Восточного Поморья Святополком и полочанами. В Куронию (совр. Курляндия) в 1244 году был направлен отряд литвы под предводительством женатого на одной из полоцко-нальшанских княжон Миндовга. Миндовг, не сумев выбить рыцарей из захваченного ими замка Амбутен, уступил ливонцам Куронию и, предав пруссов, разграбил Скаловию, Надровию и ятвяжскую Северную Судовию. В благодарность тевтоны назвали Миндовга «верховным королем».^xiii Торговые связи Полоцка с пруссами и поморянами были нарушены, и активизацией торговых отношений с Западом через Ригу занялся полоцкий князь Тевтивил. Однако соперничавший с Рижским епископом и вольным городом Ригой ландмейстер Ливонского отделения Тевтонского ордена Андреас фон Штирланд сделал ставку на Миндовга. В начале 1251 года Миндовг был крещен по латинскому обряду. Он послал воинов убить племянников своей жены Едивила (Радивила), Тевтивила Полоцкого и их дядю, героя битвы у р. Сауле Выкинта.^xiv Едивил, Тевтивил и Выкинт вынуждены были спасаться у другой своей родственницы во Владимире Волынском. В союзе с ятвягами, половиной жомойтов, рижанами и Рижским епископом Николаем полоцко-литовские князья пытались утихомирить Миндовга, но того защитили тевтоны.^xv Миндовг с тевтонами напал на замок Выкинта Твиреметь, убил героев победы близ Сауле братьев Булевичей – Висимота, Едивила и Спрудейка. Андреас Штирланд в 1253 году вместе с Кульмским (тевтонским) епископом Гайденрейхом короновал своего ставленника изготовленной на месте короной, за что получил от Миндовга грамоты, утверждающие права рыцарей на значительную часть Жомойтии. Рижский епископ, в ведении которого находились ливонцы, в акции не участвовал, и Штирланда за эту аферу сместили с должности ливонского магистра. Легитимным королем Миндовг не стал, но наименование король за ним закрепилось, так как в тевтонских канцеляриях сохранились акты 1254-1259 годов о дарении Миндовгом ливонским рыцарям Селии, Жомойтии, Скаловии, Надровии и Северной Судовии. Опираясь на эти неправомочные акты, немцы утверждали свои «юридические права» на значительные территории балтских земель и на подчинение папскому престолу руских земель.

     Будучи мужем полоцко-нальшанской княжны, Миндовг владел землями супруги, но после ее смерти, для сохранения прав владения он женился на сестре своей покойной жены, "уведя" ее от Довмонта, за что в 1263 году был убит (похоронен в Латгалии, в р-не совр. Аглоны). Разбором семейного конфликта и восстановлением прав владения занялся полоцкий князь Тевтивил, но его тоже убили. Виновный в преступлениях Довмонт сбежал в Псков, где псковичи назначили его своим князем. После военного конфликта близ оз. Разна (в Латгалии) полоцкий князь Гердень 28 декабря 1263 года сообщил о заключении мирного договора рижан, полочан и витебчан с орденскими рыцарями. За право свободного передвижения купцов по Двине полочане согласились с грамотой князя Константина (христианское имя Миндовга?) о передаче Латгалии рыцарям. Это ущемляло прежние права Довмонта на Латгалию, и Довмонт в 1267 году сумел убить Герденя.^xvi

     В следующие годы тевтонами были оккупированы значительные территории: в 140 км. от Полоцка ливонцы построили Динабургский замок, а тевтоны опустошили ятвяжские земли. Деструктивное влияние на развитие центральноевропейских земель многих тевтоно-ливонских католических и местных языческих элементов продолжалось в течение всего XIII столетия, омраченного к тому же монголо-татарским нашествием потомков Чингиз-хана на Русь и Польшу. Православные Полоцкой епархии сумели сохранить независимость и от немцев, и от монголо-татар.

     В 1261 году Византийская империя была восстановлена, и влияние православного христианства на центральную Европу стало вновь возрастать. Около 1271 года на восточной окраине кривичских земель была образована Тверская епископия, первым архиереем которой стал полоцкий епископ Симеон. Тверская епархия стала восточным форпостом борьбы за освобождение от ордынской власти, подчинившей потомкам Чингиз-хана Залесские, Новгородские, Киевские и Волынские земли. 

     К концу XIII века Руская Церковь являлась наиболее влиятельной организацией, координирующей жизнедеятельность населения на огромной территории, которую можно очертить линией, соединяющей на современной карте города Przemyśl, Suwałki, Нарва, Онежское озеро, Великий Устюг, Нижний Новгород, Кременчуг, Черновцы, Przemyśl. С начала XIV века, после переселения митрополитов Киевских в Залесскую землю (во Владимир-на-Клязьме), можно рассматривать четыре центра церковной организации православного населения вышеуказанной территории: Галицкий (или Галицко-Волынский), Полоцко-Литовский, Новгородский и Залесский (Владимиро-Московский). Пятый (Сарайский) центр размещался в Орде, в столице улуса Джучи на нижней Волге. Новгород откупался от ордынской власти уплатой дани, и новгородские архиепископы старались поддерживать связь более с патриархами, чем с залесскими иерархами. Связь Новгорода с Царьградом осуществлялась через полоцкие земли.

     Переселившийся в Залесье митрополит Петр постарался расширить свою власть на образованную полочанами Тверскую епархию, запятнал себя мздоимством и вошел в коалицию с бесчестным московским князем Юрием Даниловичем. Обвинения, сформулированные в адрес Петра сыном литовско-полоцкого князя Герденя тверским епископом Андреем и поддержанные ростовским епископом Симеоном, около 1311 года бурно разбирались на соборе в Переяславле Залесском. Юрий Данилович защитил Петра от церковного суда и Петр вскоре наложил проклятие на тверского князя Дмитрия Михайловича, благословил Юрия Даниловича на захват Нижнего Новгорода, сожжение Ростова и брак Юрия с сестрой хана Узбека, за что получил от хана широкие полномочия. По благословлению Петра московский князь Юрий Данилович с татарами пытался захватить Тверь (был разбит тверичами), добился убийства в Орде великого князя Михаила Ярославича Тверского и получил ярлык на великое княжение (1318). После казни Юрия Даниловича Великим князем Дмитрием Михайловичем Тверским, Петр переселился к младшему брату Юрия Ивану Даниловичу Калите в Москву, которая служила местом дислокации для ордынских отрядов. По просьбе Петра Иван Данилович в августе 1326 года начал строить первую московскую каменную церковь.

     На независимых от Орды землях Литовской православной митрополии в 1316 году Великим князем Литовским и Руским (LETHWINOR ET RUTKENOR REG) провозгласили женатого с 1290-х годов на княжне Ольге Всеволодовне Смоленской Гедимина. По традиции деления на «свой – чужой», россияне считают Гедимина чужим, то есть нерусским, а те поляки, которые считают Литву своей, с этим согласны. Мнение большинства современных литовцев всем понятно. Но историки М. О. Без-Корнилович (1796-1862) и А.-Г. Киркор (1819-1886) считали Гедимина внуком витебского князя Давыда Ростиславовича и сыном полоцкого Герденя. Если их мнение верно, то Гедимин был братом тверского епископа Андрея. Правой рукой Гедимина был его зять, староста Гродненский и князь Псковский Давыд, оборонявший от крестоносцев в 1314 году Новогородок Литовский, а в 1324 и 1326 годах Псков и в 1326 году совершивший поход на тевтонов Бранденбургского замка (ныне пос. Ушаково в Гурьевском р-не Калининградской области). Сын Гедимина и Ольги Ольгерд, женившись около 1318 года на витебской княжне Марии Ярославовне, жил в Усвятах (ныне в Псковской обл. России), а с 1320 года, после своего тестя, служил князем в Витебске.

     Митрополит Литовский благословил союз литовских, галицко-волынских и тверских князей. Этот союз в начале 1320-х годов был скреплен браком Марии Гедиминовны (племянницы епископа Тверского Андрея Герденьевича?) с тверским князем Дмитрием Михайловичем (Грозные Очи), браком дочери короля галицко-волынской Руси Юрия Львовича Анастасии с Александром Михайловичем Тверским (родным братом Дмитрия Грозные Очи) и браком Волынской княжны с Любартом (Дмитрием) Гедиминовичем. Князем Киевским был поставлен брат Гедимина Федор. Так, с опорой на Литву, проходила организация защиты руских земель от монгольского ига.

     Российские политики описывают процесс собирания земель под защиту литовских князей как захват этническими литовцами «исконно русских» территорий. Как захват литовцами трактуют этот процесс и западные историки. И западным, и восточным господам удобнее представлять Литву государством балтов, приписав маленькому оседлому и потому безопасному племени историю нескольких десятилетий фантастической агрессивности. Это позволяет господам завуалировать свое враждебное отношение к руським, всех собак повесить на литовцев и наказывать и литовцев, и руських за то, что было и чего не было.

     В 1326 году ордынцы убили зятя Гедимина, великого князя владимирского Дмитрия Михайловича Тверского, и тверичи вскоре отомстили за смерть князя Дмитрия, убив явившихся в Тверь ордынских баскаков и ханского посла Чолхана (Шевкала). Хан Узбек санкционировал перенос кафедры залесского митрополита из Владимира в Москву и выдал московскому князю Ивану Даниловичу (Калите) ярлык с повелением доставить в Орду непокорного великого князя Александра Михайловича Тверского. Владимиро-Суздальскими землями стал управлять ханский ставленник Иван Калита, направивший рать из Новгорода к Пскову, в котором укрылся от ханской мести Александр Тверской. Приехавшего в Залесье митрополита Феогноста ордынцы поселили в Москве, и он, выполняя ордынские приказы, наложил церковные проклятия на Александра и псковичей. Псковичи, отложившиеся от власти "старшего брата" Новгорода, отказались выдать Александра Михайловича, но он, желая спокойствия псковичам, ушел в Литву, получил там поддержку и вернулся в Псков княжить (1328-1337). Около 1330 года, после смерти митрополита Литовского Феофила, московский митрополит Феогност добивался в Константинополе расширения своей власти на литовские епархии. Новгородцы пригласили Гедиминова сына Глеба Наримунта для защиты своих рубежей, и с 1333 года Наримунту и его наследникам принадлежали Ладога, Орехов и половина Копорья. С этого времени началось освоение северных пределов новгородских земель руськими литвинами.^xvii Стремясь привлечь москвичей к союзу, Гедимин выдал замуж за московского князя Симеона Ивановича Гордого свою дочь Анастасию. Но брачный союз Москвы и Литвы не помешал Ивану Калите около 1335 года послать отряды пожечь литовские (находящиеся ныне на территории Тверской обл. России) городки Осечен, Рясну и др. (НПЛ, с. 347).

     В 1337 году Александр Михайлович из Пскова вернулся в родную Тверь, но в 1339 году был казнен в Орде. В этом же году Иван Калита вновь разгромил Ростов. В 1340 году ордынцы с рязанским и московскими князьями пытались подчинить Смоленск, но их поход оказался неудачным (смоляне, чье благосостояние держалось на торговле через Полоцк с Ригой, состояли в Литовской конфедерации, скрепленной договором Смоленска и Литвы о совместной обороне). В 1341 году Гедимин погиб при осаде тевтонского замка Бауербурга.^xviii В том же году псковичи пригласили Кейстута Гедиминовича и Ольгерда Гедиминовича с сыном Андреем для защиты города от нападений ливонских рыцарей. Андрея Ольгердовича псковичи избрали своим князем, но он, оставив в Пскове своего наместника, княжил в более богатом Полоцке. Культурные связи Пскова с Полоцком и Вильной укрепились, и с этого времени начинается расцвет псковской архитектуры и иконописи.

     В 1345 году Кейстут изгнал из Вильны младшего брата Явнутия и передал город старшему – Ольгерду. В Вильне были построены Троицкая, Пятницкая церкви и Успенский (Пречистенский) кафедральный собор (ок. 1346) в котором погребено тело Марии Ярославовны. Около 1350 года пожилой Ольгерд женился на Иулиании Тверской.

     В 1353 году умер князь Симеон Гордый, и власть в Москве досталась крестнику Ивана Калиты Симеону-Елевферию Феодоровичу Бяконту, нареченному митрополитом Алексием. В 1354 году патриарх Константинопольский Филофей Коккин после переговоров с Ордой посвятил Алексия в сан в митрополита. В следующем году сменивший Филофея патриарх Каллист I поставил митрополитом Литовским Романа, которого Рогожский летописец называл сыном тверского боярина. Алексий вступил в спор с Литовским митрополитом Романом за Киев, и в 1356 году Киев был отдан Алексию.^xix Брянское княжество предпочло быть в составе Литвы. В 1358 году Алексий попытался утвердить свою власть в Киеве, но был там арестован и только в 1360 году вернулся в Москву. После смерти московского князя Ивана Ивановича Красного (1359) великим князем владимирским стал суздальский князь Дмитрий Константинович, но митрополит Алексий в 1361 и в 1362 годах получил у противоборствующих друг с другом ордынских ханов два ярлыка на великое княжение малолетнего московского князя Дмитрия Ивановича (○1350 – †1389). Таким образом, управление сбором ордынской дани сосредоточилось в руках московского митрополита. После смерти митрополита Романа (1361) Алексий добился от патриарха Каллиста I упразднения Литовской митрополии и изгнал из Владимира князя Дмитрия Константиновича, а в 1363 году подчинил Москве Константина Ростовского и изгнал Ивана Федоровича и Дмитрия (князей залесских Стародубского и Галицкого княжеств).

     Верными служителями руському православному населению были братья Гедиминовичи – князья Ольгерд, Кейстут и Любарт. В начале 1360-х годов православные под руководством Ольгерда разбили войска трех ханов в битве на Синих Водах, освободили от ордынской власти большую часть территории совр. Украины и Курские земли до Оскола. Престарелого брата Гедимина, Михаила на киевском княжеском престоле сменил сын Ольгерда Владимир. К Литве примкнули верхнеокские земли. Собирание руских земель в Литовскую митрополию привело к сокращению ордынской дани и к уменьшению объема поступавших в казну московского митрополита церковных сборов. В конце 1360-х годов Алексий усилил давление на нежелающих платить Москве и отлучил от церкви ряд союзников Ольгерда, русских князей и Тверского епископа Василия. Летом 1370 года московский митрополит получил поддерживающие его грамоты из Константинополя и в 1371 году Ольгерд написал патриарху Филофею о том, что Алексий с московитянами захватил литовские города Великие Луки (в совр. Псковской области России), Ржеву, Сишку, Туд, Осечен, Горышен, Рясну, Кличень, Вселук, Волго, Козлово, Хлепен, Фомин городок, Березуеск (в совр. Тверской обл.), Липицу, Тесов (в совр. Смоленской обл.), Мценск (в совр. Орловской обл.) и Калугу.

     В московской канцелярии сочинялись клеветнические обвинения руских князей (тверских, смоленских и др.), якобы нарушавших присягу москвичам. В Москве было отредактировано и литовское Житие виленских мучеников Иоанна, Антония и Евстафия. В этой редакции вину за мученичество православных постарались перенести на Ольгерда. Но кроме списков московской редакции сохранился ранний текст жития (Сборник житий святых. Конец XV в. БАН Литвы, F 19 - 102. Лист 55 об. - 57), южнославянский (Белградский) список пролога на день памяти мученикам и греческий текст похвального слова в честь мучеников, написанного ритором храма Святой Софии в Константинополе Михаилом Вальсамоном. В этих текстах имени Ольгерда нет. Из этих текстов становится известным, что на месте мученической кончины Антония и Ионна была поставлена церковь, а Евстафий был замучен в декабре 1347 года в трех днях пути от Вильны, перенесен в Вильну и погребен рядом с телами Антония и Иоанна, причем в погребении участвовали "новопросвещенные сыновья мучителя". В 1347 году "новопросвщенными" могли быть сыновья либо какого-нибудь служилого князя, либо сыновья поселившегося в Заславле (в трех днях пути от Вильны) князя Явнутия, но никак не сыновья Ольгерда и Марии Ярославовны. Кроме того, причисление Иоанна, Антония и Евстафия к лику святых, было произведено в Константинополе если не по просьбе Ольгерда, то при его согласии. Эти данные позволяют нам утверждать, что московская редакция Жития виленских мучеников была скомпилирована в Москве с целью дискредитации сына Ольги Всеволодовны, мужа Марии Ярославовны, устроителя православных церквей в Витебске и Вильне, защитника христиан и верного сына православных литовских епископов и митрополитов Ольгерда.

     По просьбам литовских князей патриарх Константинопольский в 1373 году прислал в Литву своего уполномоченного, выдающегося церковного деятеля иеромонаха Киприана. В канцелярии Киприана к марту 1374 года был сделан «Спис всем градом рускым далним и ближним». В этом списке указано 92 города, находившихся в ведении литовских епископий. В их числе Вильно (Vilnius), Новый городок (Новогрудок), Старый и Новый Трокы (Trakai), Перелаи (Perloja). На р. Неман расположены: Городец (Гродно), Мереч (Merkinė), Пуня (Punia), Ковно (Kaunas), На с.-з. от Вильнюса: Кернов (Kernavė), Мойшогола (Maišiagala) и Вилькомирье (Ukmergė). На ю.-в. от Вильнюса: Медники (Medininkai), Крев, Лошеск, Голшаны и множество городов литовских епархий на восток – северо-восток до Оболенска (90 км от Москвы), Рясны (100 км от Твери), и Моревы (140 км от Новгорода), включая Изборск и Великие Луки (ныне в Псковской области).^xx В киприановском Списе также перечислены руские города молдово-валашских земель: Серет, Сочава, Баня, Немечь, Ясский Торг, Ведичев, Дичин, Килия и др. В части этих населенных пунктов и ныне продолжают сохраняться древлеправославные общины староверов, именуемых пилипонами и липованами (турки называли литвинов липки). Киприан, разобравшись в делах, способствовал возвращению захваченных Алексием территорий их законным владельцам. За это Киприана до сих пор не любят наследники ордынских традиций. В августе 1375 года Алексий благословил Дмитрия Ивановича в кровопролитный поход на Тверь и 2 декабря этого же года патриарх поставил Киприана в сан митрополита всей Руской церкви.^xxi Алексий не пожелал уступить власть над вверенным ему ханами Залесьем отличавшемуся антиордынской политикой Киприану. Константинопольский патриарх написал о Алексии: «…призванный учить миру и согласию, увлекся в войны, брани и раздоры».

     Как уже писалось выше, соблазн личной власти и богатства часто приводит к серьезным конфликтам и упадкам общего благосостояния. В 1377 году, после смерти Ольгерда в лесу близ Майшаголы, сыновья его второй жены и племянник Витовт Кейстутович в компании с холопом Войдылой и тевтонами отпраздновали смерть великого князя ритуалом сожжения нескольких боевых коней. Под руководством Иулиании (Рюриковны) виленская молодежь решилась на захват власти и великим князем провозгласила Якова-Ягайло. Законных наследников отчины, сыновей от первой жены Ольгерда Марии (Рогволодовичей) в Вильну не допустили.

     Андрей Ольгердович занялся сбором сил для похода на Вильну. Весной 1378 года он был в Пскове, оттуда поехал в Новгород за поддержкой к двоюродному брату Патрикею Наримунтовичу. В это время умер московский Алексий и митрополит Киприан приехал в Москву, где его по приказу Дмитрия Ивановича арестовали и обобрали. Вырвавшись из Москвы, митрополит отлучил Дмитрия Ивановича от церкви и укрылся под защитой Дмитрия Ольгердовича Брянского. Андрей Ольгердович поспешил к ним и, разбив на Воже ордынский отряд, объединился с братом Дмитрием.

     В 1379 году Ягайло, стремясь избавиться от старших Ольгердовичей и таким образом получить реальную власть, обратился к Олегу рязанскому и к ордынскому темнику Мамаю, обязуясь отдать в подданство Мамаю Литву, если Мамай уничтожит великих князей Андрея и Дмитрия Ольгердовичей, а Ягайле выдаст ярлык на великое княжение. Андрей Ольгердович Полоцкий и Дмитрий Брянский собрали полоцкие, псковские, туровские, брянские полки, дружины белозерских князей (недавно изгнанных москвичами со своих вотчин), призвали в помощь двоюродного брата Дмитрия Михайловича Боброк-Волынского, мужа своей сестры Елены Ольгердовны Владимира Андреевича Серпуховского (получившего прозвище «Храбрый») и, не дав соединиться Ягайле с Мамаем, разбили войска Мамая на Куликовом поле.^xxii Отлученный от церкви верный вассал Орды Дмитрий Иванович (названный Донским во времена Ивана Грозного) участвовал в Куликовской битве как "пушечное мясо" – рядовым воином в передовом отряде.^xxiii Воины Ягайло в битву со старшими Ольгердовичами не вступили, и Ягайло вернулся в Вильну. Митрополит Киприан и Гедиминовичи утвердились в Москве. 

     31 мая 1380 года Ягайло подписал тайный договор с Тевтонским орденом против своего дяди Трокского князя Кейстута. Кейстут к началу 1382 года навел порядок в Вильне, пожурил молодежь, Иулианию с Ягайлой сослал в Витебск и вернулся в Троки, но вскоре был убит Ягайлой и Скиргайлой при пособничестве Витовта и немецких рыцарей.

     Утверждение в Залесских землях борцов с татаро-монгольским игом (старших Ольгердовичей и митрополита Киприана) вызвало гнев законного хана Орды Тохтамыша. С Тохтамышем обменивался посольствами и слал ему дары сосланный Киприаном и Гедиминовичами, или сбежавший в Кострому Дмитрий Иванович. В 1382 году Тохтамыш направил рать к Москве для восстановления верной орде власти. Старших Ольгердовичей в Москве в это время небыло (Москва, как центр по сбору дани, была важным городом для ордынцев, а не для русинов). Митрополит Киприан уехал в Тверь. Обороной Москвы успешно руководил младший Гедиминович Остей, но москвичи открыли ордынцам ворота и те убили защитников города и князя Остея. С одним из ордынских отрядов сразилась дружина Владимира Андреевича Храброго. Тохтамыш вернул великое княжение Дмитрию Ивановичу с присоединением к Москве литовской Калуги и таким образом восстановил татаро-монгольское иго в северо-восточной части Руской митрополии. В залог верности Дмитрий Иванович отдал в Орду своего сына Василия. Митрополит Киприан уехал в Литву, в 1385 году – в Константинополь, оттуда – на Афон.

     Стараясь избежать возмездия за совершенные преступления, сыновья Иулиании обратились к полякам. Католики воспользовались случаем поправить слабое в то время положение Польши. Ягайло, подписав в Кревском замке личную унию с поляками, привлек их к экспансии на северо-восток. В 1386 году Яков-Ягайло был перекрещен в Кракове во Владислава, повенчан с Ядвигой и коронован как монарх Польши. Поляки овладели православной Галицией. Скиргайло с поляками захватили Полоцк и законного Великого князя Андрея Ольгердовича заточили в польском Хенцинском замке.^xxiv В Вильне была учреждена латинская епархия и началось принудительное крещение язычников по католическому обряду. В 1387 году митрополит Киприан, взяв по дороге бежавшего из ордынского плена в Молдову княжича Василия Дмитриевича, приехал в Литву, повлиял на наделавшего ошибок Витовта Кейстутьевича, обручил княжича Василия с дочерью Витовта и убедил Витовта возглавить Великое княжество Литовское. После смерти Дмитрия Ивановича Киприану удалось на 25 лет (с 1390 года) объединить Киевско-Литовскую и Московскую митрополии.^xxv Под омофором митрополита Киприана впервые были объединены христиане огромной территории от Дуная до северных новгородских погостов и от Ковно до Нижнего Новгорода. Киприан оказал огромное влияние на развитие православной культуры и центральной и северо-восточной Европы (по благословлению Киприана в Северо-Восточной Руси работали митрополичьи иконники Феофан Грек и Андрей Рублев, строились прославленне монастыри, начато общерусское летописание). Но борьба за власть в Литве и союз москвичей с Ордой не позволили завершить освобождение всех русских земель от ордынской власти и закрепить объединение православных под одним омофором.

     В 1410 году объединенное польское и литовско-руськое воинство нанесло поражение силам Тевтонского ордена в Грюнвальдской битве. В 1413 году в Городле 47 литвинов присягнули на верность польскому королю Ягайле-Владиславу. На этом основании был подписан акт, по которому они, при условии приверженности католицизму, получали права польских дворян. Этот акт в последующие времена часто пытались представить как согласие всех литовских дворян на единение с поляками. В это время в Чехии развивалось антикатолическое движение, и в 1413 году в Литву приехал сподвижник Яна Гуса Иероним Пражский, проповедовавший Евангелие в Вильне, Витебске, Полоцке и обличавший мирские пороки римской церкви. По просьбе чехов о поддержке, Витовт отправил Сигизмунда Корибутовича с шеститысячным войском русинов сражаться на стороне чехов с Германской империей. После возвращения русинов в 1427 году с гуситских войн в Витебских землях начали возникать общины реформаторов-«чашников», что способствовало в дальнейшем развитию антиклерикального движения в центральной Европе.^xxvi

Прибывший из Греции после смерти Киприана митрополит Фотий, который должен был окормлять объединенную Киприаном Рускую митрополию, разграбил и вывез в Москву сокровища Киевской церкви, был уличен в срамном грехе и епископы литовских епархий в 1415 году избрали и по апостольским правилам поставили в Новогрудке Литовском в митрополиты племянника Киприана Григория Цамблака. В составе Литовской митрополии находились Полоцкая, Туровская, Смоленская, Черниговская, Луцкая, Владимиро-Волынская, Перемышльская и Холмская епископии. Во время святительства Григория слава иконописной школы ВкЛ распространялась на Польшу. В 1418 году руськие иконописцы Андрей, Кирилл и Юшка закончили цикл росписей в костеле Св. Троицы в Люблинском замке (Польша). В 1418 году Григорий посрамил поляков на Констанцском соборе, отказавшись подчиниться римскому престолу (поляки обещали папе, что литвины «желают сделаться христианами»). Москва добилась от вошедших во временный союз с Ордой Тамерлана греков непризнания Григория и он около 1420 года ушел с митрополичьей кафедры в молдово-валашский монастырь, где более 30-ти лет проработал на книжном поприще. Литовская и Московская митрополии были опять объединены под властью митрополита Фотия.

     После смерти Фотия в Залесье разгорелась борьба за титулы и спор решили в Орде. Великокняжеский ярлык хан выдал Василию Васильевичу, а митрополитом на Русь нарекли рязанского епископа Иону. Но в Константинополе митрополитом всея Руси поставили смоленского епископа Герасима. В Москве не пожелали признать Герасима и против него в ордынско-московско-польском посольском кругу было сфабриковано подозрение в союзе Герасима с католиками. По этому подозрению князь Свидригайло в ходе гражданской войны между приверженцами "старой веры" и сторонниками польско-католической гегемонии в 1435 году сжег Герасима в Витебске и победу в Литве одержала про-польская партия Сигизмунда Кейстутовича. В 1436 году в Константинополе в сан митрополита всея Руси поставили выдающегося церковного деятеля, образованнейшего человека того времени Исидора.

     Митрополит Исидор обратил Москву к организации союза христианских стран для борьбы с мусульманской агрессией. После отъезда Исидора на вселенский собор в Италию, утвердившийся в Казани хан Улу-Мухаммед 5 декабря 1437 года разбил близ Белева войска православных литвинов и восстановил ордынские традиции в Залесье.

     Благодаря авторитету митрополита Исидора союз православных и католиков против коалиции Турции и Орды в 1439 году был оформлен на Фераро-Флорентийском вселенском соборе. Но когда митрополит Исидор в марте 1441 года приехал в Москву, то его заключили под стражу и под угрозой смерти требовали отречения от антимусульманского союза. Этим преступлением московская администрация и священство поставили себя в состояние отлученности от церкви, а самочинным поставлением рязанского епископа Ионы в митрополиты Московские, – извергли себя из Вселенской Православной Церкви. После отлучения московской митрополии произошел окончательный раскол Руской Церкви на Киево-Литовскую православную митрополию и отлученную Московскую митрополию. С этих пор в Московском государстве усилилась традиция очернять греческую Церковь, но большинство негативных оценок досталось оставшейся в каноническом управлении Константинопольской патриархии Литовской митрополии, по традиции именуемой Киевской, хотя ее кафедра находилась в Вильне.

     Митрополит Исидор еще в начале 1440 года отправил в Польшу, Литву, Ливонию и Русь послание, в котором призвал католиков к признанию каноничности православия, а православных к миру с католиками. Авторитетом Исидора в Литве была ослаблена вражда между сторонниками польско-католической и православно-литвинской партий. Ранним утром 29 июня 1440 года (когда католики еще спали) в вильнюсском кафедральном соборе Великим князем Литовским был объявлен 13-летний Казимир, сын Ягайло и Софьи Гольшанской (до замужества – православной).

     В 1454 году Константинополь был захвачен турками. Московский князь Иван III сблизился с римским престолом и папа римский сосватал ему униатку Зою Палеолог. Иван III, женившись на Зое (Софье) в 1472 году, покорил Новгород (1478), но признал старинные права Литвы на земли севернее оз. Селигер. В 1485 году Иван III захватил Тверь, а в 1487 году началась экспансия Московского государства в земли ВкЛ. Проведя в 1490–1493 годах переговоры с королем Германии Максимилианом I и захватив Вяземские и часть Верховских земель, Иван III с 1497 года стал претенциозно именоваться Великим князем Московским и всея Руси, хотя собственно Русь находилась за пределами Московского княжества.

     В начале XVI века Московское княжество, после самораспада Золотой Орды, нечаянно обрело независимость, но сохранило союз с Касимовским и Казанским ханствами и в 1503 году Иван III захватил Торопецкий повет ВкЛ, передав его в ведение московского митрополита. Сын Ивана Василий III в 1510 году захватил Псков (в течение почти двух столетий бывший в Литовской конфедерации). В 1514 году московские войска захватили Смоленск и двинулись вглубь Литвы, но 8 сентября 80-тысячное московское войско было разгромлено близ Орши 30-тысячным войском под командованием Константина Ивановича Острожского. В честь Оршанской победы в Вильне была устроена триумфальная арка, названная народом Острожской брамой, позднее трансформировавшаяся в Острую браму, известную как местопребывание Остробрамской иконы Божией Матери. На деньги Константина Ивановича Острожского в Вильне был перестоен кафедральный Пречистенский собор, Св. Троицкая и Никольская церкви.

     В 1517 году начинает издательскую деятельность уроженец Полоцка Франциск Лукич Скорина, закончивший Краковский университет со степенью бакалавра и напечатавший в Праге для нужд православных христиан Литовской митрополии Псалтырь и 22 книги "Бивлии руской". В 1520 году Скорина основывает типографию в Вильне, где печатает Псалтырь с восследованием (Малую подорожную книжицу) и Апостол. В 1534 году Франциск Лукич ездил в Московское княжество, откуда руського первопечатника изгнали, а его книги сожгли.

     В 1537 году закончилась очередная (Стародубская) война Московского княжества с ВкЛ и литвины 26 лет жили в мире и общении с католиками двора королей Польши и великих князей Литвы, Руси и Жомойтии Сигизмунда Старого и Сигизмунда Августа. Многие дворяне из православных семейств увлеклись протестантизмом, а второй по значению после великого князя аристократ Николай Радзивил Черный в 1553 году перешел в кальвинизм. Происходило более глубокое разделение общества на принимающих новые порядки в общественно-политической и нравственно-религиозной сферах и на отвергающих изменения или их составляющие части. К началу 1560-х годов в Литве, кроме традиционных православных христиан и католиков стало немало последователей Мартина Лютера, Жана Кальвина и других проповедников протестантизма: лютеран, кальвинистов, антитринитариев (называемых также арианами и социнианами). Сопротивляясь вошедшему в моду протестантизму, приверженцы "старой веры" способствовали развитию православных братств, ставших в XVI веке значительными очагами культуры торгово-ремесленного населения городов. В православных братствах выросло самосознание прихожан, которые с большей требовательностью относились к поставляемым епископатом священникам.

     Расколом литвинского сообщества на несколько конфессиональных групп воспользовался Иван Грозный, войска которого в ходе Ливонской войны в 1563 году захватили Полоцк. Из Подвинья на восток было угнано от 20 до 50 тысяч плененных московитами православных руських. Часть вывезенного населения продавалась на восточных рынках, часть пополнила податное население Московского государства. В Московию вывозились и достижения культуры Литвы. Учившийся в 1529–1532 годах в Краковском университете Иван Федоров и литвин Петр Мстиславец в 1564 году напечатали в Москве Апостол, затем Часовник, но в начале 1566 года вернулись в Литву.^xxvii

     Жестокость московитов и угроза покорения Литвы войсками восточного тирана, вынудила литвинов к поискам конфессионального и политического согласия, к союзу с Польшей. Было объявлено о равенстве прав католиков, протестантов и православных и в 1569 году в Люблине был подписан акт, по которому учреждалась конфедерация Короны Польской и Великого Княжества Литовского (Речь Посполитая). При этом Литва в обмен на помощь в отражении московской агрессии уступила Польской Короне Чернигово-Северские земли, Киевщину, Волынь и Подляшье (земли современной Украины и восточной Польши). В состав Речи Посполитой вошла Ливония и на вассальных отношениях Герцогство Курляндское. В Польских воеводствах бывшей Ливонии (совр. территория Латвии на правом берегу Даугавы и юго-восточная половина Эстонии) в 1582 году была учреждена римская епископия и здесь началось притеснение принадлежащих к "греческой вере" (см: Oskar Wagner. Reformation und Orthodoxie in Ostmitteleuropa im 16. Jahrhundert, Zeitschrift für Ostforschung 1/2. 1986).

     В результате протестантского раскола в Западной Европе римская курия утратила значительную часть доходов. Надежды на восполнение казны курия связала с центральной Европой. В Вильну прибыли выдающиеся представители польского отделения иезуитского ордена католической церкви Станислав Варшевицкий и Петр Скарга, развернувшие широкую деятельность по просвещению населения ВкЛ. Иезуиты сплотили раздробленное общество, обратив в католичество многих увлекшихся протестантизмом аристократов и часть простого народа, а Петр Скарга напомнил о спасительной возможности христианского единства посредством унии православных с католиками. Но христианские добродетели, по убеждению иезуитов, предназначались для подчинения верующих не столько заповедям Божиим, сколько католическим и униатским епископам: «Они пастыри, а вы овцы, они начальствующие, а вы подданные». Об опасности таких условий единения предупреждали некоторые православные деятели Литвы: Константин Константинович Острожский, Андрей Курбский, Милетий Смотрицкий, Стефаний, Лаврентий Зизании и другие. Объединившимся силам поляков и литвинов с новым королем Речи Посполитой Стефаном Баторием (уроженцем семиградских земель, доныне сохраняющих православие) удалось изгнать войска Ивана Грозного с захваченных ими территорий, и радость победы над агрессором заглушила многие голоса совести православных литвинов.

     В 1583 году в Польше был принят новый календарь, введенный буллой папы Григория XIII 24 февраля 1582 года. Православные и протестанты новый календарь принимать не желали и в Литве вновь обострились раскольнические противоречия.

     В 1588 году в Вильну приехал лишенный в Константинополе кафедрального собора и патриарших домов патриарх Иеремия II (Транос). В июле патриарх, путешествуя в поисках средств на восстановление собственности Константинопольского патриархата, приехал в Москву. В Москве он со своими спутниками был помещен под арестом на Рязанском подворье. После более шести месяцев содержания под стражей москвичи вынудили патриарха исполнить написанную для него роль. 26 января 1589 года патриарха Иеремию впервые привезли в храм, где он присутствовал при назначении невиданных им до того лиц в митрополитов и патриарха Московского. Затем Иеремию привели в царские палаты, где он исполнил обряд христианского целования с назначенным в патриархи Иовом. Через два дня Иеремию привезли в Успенский собор, где он участвовал в поставлении Иова в патриархи, а в мае, после того как греки подписали «Уложенную Грамоту» их отпустили из Москвы. Вернувшись из Москвы в Вильну, Константинопольский патриарх положил начало беспоповского староверия, обратившись к пастве со словами: "Спасайтеся, братия моя, сами, а пастырми спастися не можете" (Вышенский И. Сочинения. М.-Л., 1955. С. 71).

     Давление короля, снижение беспрекословной подчиненности паствы, возросшее влияние поляков (закрепившихся в Литве после войны с Московским государством) и соблазн усиления клерикальной власти увлекшихся польской модой некоторых литовских епископов, как и угроза распространения московской религиозной власти на Литовскую митрополию, привели нескольких епископов к идее церковной унии с римским престолом. Католические власти Речи Посполитой после длительной подготовки обеспечили провозглашение унии Литовской православной митрополии с католической церковью, несмотря на сопротивление народа и без канонического разрешения патриархата (после смерти в 1594-ом году патриарха Иеремии, патриарший престол в Константинополе три года пустовал). В 1596 году в Бресте уния была объявлена, а патриаршего экзарха Никифора в начале 1597 года королевские служащие арестовали, увезли в далекую Мариенбургскую крепость, где он вскоре умер. Католики и примкнувшие к ним униаты ругательно обзывали православцев «схизматиками» («раскольниками»), отбирали у них храмы, должности и прочее, то есть начали гражданскую войну в ВкЛ. Предполагаемый Союз оказался Великим Расколом народа ВкЛ и началом гибели крупнейшего государства Европы – Речи Посполитой.

     У грамотных православных неканоническое поведение епископов и антихристианские действия правительства вызвали возмущение. Многие увидели в проведении унии не только несоблюдение канонических правил, но и нарушение «старого обряда» (от старинного «ряд» – договор). Жаркую полемику с униатами и Петром Скаргой за сохранение «старой веры» повел выходец из Червонной Руси инок Афонского монастыря Иоанн Вышенский, продолживший наставления патриарха Иеремии: «Лепше бо вам без владык и без попов, от диавола поставленых, до церкви ходити и православие хранети, нежели с владыками и попами, не от Бога званными, у церкви быти и с тое ся ругати, и православие попирати. Не попы бо нас спасут, или владыки, или митрополиты, але веры нашее тайнство православное с хранением заповедей Божиих – тое нас спасти мает» (Вышенский И. Сочинения. М.-Л., 1955. С. 24). Сформулированные Иоанном Вышенским положения стали основой для самоорганизации староверческих общин в Речи Посполитой на рубеже XVI–XVII столетий.

     Но, как часто бывает в подобных случаях, нашлось достаточное количество людей, за отдельные блага готовых ходить в любую церковь и служить любой власти. Часть дворян, священников и простого народа покорялась, воспринимая унию как средство уравнивания в правах с находящимся под покровительством короля и папы католическим меньшинством. Подчинившиеся унии и подражающие полякам литвины меняли не только внешнюю форму, но и речь, позднее определенную как «проста мова» и белорусский язык. С тех пор сохранилось дистанцирование староверов от бывших униатов (белорусов и местных поляков). Многие, становясь униатами, пользовались случаем поживиться добром противящихся воле правительства староверов, а многие просто превратились в "тутейших" поляков. ^xxviii

     С конца XVI века православные христиане, желавшие сохранить зафиксированные в Правилах Святых Апостолов и постановлениях Первых Вселенских соборов основы организации христианской церкви, активизировали просветительскую и полемическую деятельность. Были изданы книги, ставшие особо чтимыми многими приверженцами старой веры. В 1596 году Стефан Зизаний (Тустановский) издал в Вильне сборник, в начале которого помещено «Казанье святаго Кирилла, патриарха Иерусалимскаго, о антихристе и знаках его…» («Кириллова книга»). Брат Стефана Лаврентий напечатал «Букварь» и «Грамматику словенскую». В 1611 году в православной типографии в Евье (Vievis, в 30 км на запад от Вильны) был напечатан Новый завет с Псалтирью, затем Часослов, Евангелие учительное и другие книги. В 1619 году Захария Копыстенский издал «Книгу о вере», а около 1622 года написал «Палинодию». В 1620-х годах изданы Златоуст и Толкование на Апокалипсис. Толковый Апокалипсис, книги Стефана Зизания и Захария Копыстенского стали фундаментальными в развитии эсхатологической культуры литовских староверов. Множество сочинений распространялось в рукописях. Популярными у староверов стали и рукописи Великого Зерцала – книги, перевод которой с латыни на польский  был сделан иезуитом Симоном Высоцким.

     В ходе гражданской войны, начавшейся после провозглашения унии, кафедра митрополита Киевского и Литовского была перенесена в Киев. Новые издания III Литовского статута с 1614 года печатались на польском языке. Католическое руководство ВкЛ объявило недопущение «раскольников» к муниципальным должностям, саботировало обычную выдачу разрешений на занятие тем или другим ремеслом и торговлей. Очаги православной культуры вынуждены были перемещаться в глубинку. Некоторые приходские церкви закрывались: так, прихожане рижской церкви св. Николая не приняли священников присылаемых Полоцким униатским епископом и Рижский магистрат передал опустевшее церковное здание в пользу Иоанновской лютеранской церкви. Православное население Эстляндии и Лифляндии оказалось вынужденным либо переходить в лютеранство (полуверцы), либо жить по принципам беспоповского старообрядчества.^xxix В "Supplicatia" (покорнейшей просьбе), присланной на сейм в 1623 году от всего православного дворянства Литвы и Польши, в качестве примера приводится положение полоцких и витебских граждан, «которые не могут иметь в городе по запрещению того же (униатского) архиепископа ни церкви, ни даже дома для отправления своего богослужения, принуждены по воскресным и праздничным дням выходить для того за заставы в поле, да и то без священника, так как ни в городе, ни близ города им не позволено иметь своего священнослужителя». Староверы вынуждены были пользоваться протестантским лозунгом: «Каждый христианин есть священник», соответствующим слову Иоанна Златоуста: «Сами себя освящайте, сами себе священниками бывайте».

     Преследования в Речи Посполитой вынуждали многих уходить на северо-восток, где не всем удавалось найти радушный прием. В Москве при патриархе Филарете собор 1620 года постановил перекрещивать литвинов-униатов, приравняв их этим к бусурманам (этот приговор собора в 1639 году был внесен в Требник и отменен на соборе 1667 года). Многие руськие семейства из Литвы пришли в Псков, где их записали в разряд крестьян. Благодаря беженцам из Литвы творения учителя виленской братской школы Стефания Зизания и Захария Копыстенского получили известность в России и послужили развитию эсхатологических воззрений у многих россиян. В 1627 году в Москве все книги литовской и киевской печати были запрещены, а Кириллова книга и Книга о вере были отредактированы и в 1640-х годах перепечатаны с изменениями. Но литовские книги сохранялись монахами Соловецкого монастыря.^xxx

     Многие приверженцы древлеправославия укрылись в окраинных пограничных районах ВКЛ, куда не слишком распространялась власть подотчетных Риму епископов, в землях, находящихся под защитой герцога Курляндского и в причудских землях, находившихся в то время в собственности литовских землевладельцев. О сохранении православных в Подвинье свидетельствует поручение митрополита (1632–1647) Петра Могилы, выданное православным монахам Полоцкого Богоявленского Братского и Витебского Маркова Свято-Троицкого монастырей. Монахи этих монастырей каждый год, по очереди, с открытием навигации по Двине сплавлялись до Риги, по пути совершая богослужения и отправляя необходимые требы. Эти же задачи выполняли и монахи Дисненского и Друйского монастырей. Католических приходов на землях современной Латгалии в то время было только три (см: «Terra Mariana» 20. folia; Pr. J. Svilāns. Latvijas Romas-katoļu baznīcas un kapelas, I daļa. Rīgas Metropolijas kūrija, Rīga, 1995. С. 224). Яков (Екаб) Кетлер, управлявший Курляндским герцогством с 1642 по 1682 год, при присвоении статуса города старому православному селению Слобода в 1670 году указал: «Жалуем и позволяем всему собранию токмо от российской нации единственно, а не от немецкого и прочих народов, отправлять службу Божию по религии греко-российской (т. е. православной), кою им иметь и содержать в вечные времена…».^xxxi Благодарная память о "Яшке Герцоге" до XX века хранилась у староверов (в частности – на территории совр. Браславского р-на Беларуси). В Якобштадте были православные церкви Святителя Николая Чудотворца и Святого Великомученика Георгия, здесь же построен небольшой Свято-Духов монастырь, ставший в XVIII веке очередным яблоком раздора между православными и униатами.

     Продолжающиеся в Речи Посполитой преследования ревнителей «старой веры» вынуждали их искать прибежища в Московии. В 1648-ом году в Москве была устроена школа (Ртищево братство) в которой преподавали ученые монахи из Речи Посполитой. Их переезду в Москву помогал Федор Иванович Ртишев – член реформаторского кружка ревнителей благочестия, в который кроме Стефана Вонифатьевича, Алексея Михайловича и Никона входили будущие вожди старообрядчества в Московском государстве: Иван Неронов, протопоп Аввакум, Даниил Костромской, поп Лазарь, Логгин Муромский.

     В 1654 году в Москве свирепствовала моровая язва, приведшая к острой нужде в податном населении, и Алексей Михайлович через сто лет после Ивана Грозного продолжил традиционный захват людей на соседних территориях. Московские войска в ходе походов, известных как русско-польская война 1654–1667 годов, вывезли из Великого княжества Литовского значительную часть населения. В Москве выходцы из посполитых земель составили 10% городского населения (с тех пор в Москве сохранилось характерное для руських говоров акание, тогда как для финно-угорской основы великорусских говоров характерно окание). Некоторые историки называют цифру перемещенных из ВкЛ в Московское государство в 300 тыс. человек, а некоторые пишут об уменьшении жителей Белой Руси к 1667 году наполовину. Среди переселенцев было множество униатов, крестившихся на польский манер не двуперстно, а «пясточкой». Эту манеру одобрил и повелел ввести и в российскую практику патриарх Никон, что вызвало сопротивление как руських древлеправославцев, переселенцев из Вкл, так и части московских русских. Московские власти действовали подобно властям Речи Посполитой и так же как в Литве, назвали противников латинских заимствований раскольниками.

     В Литве продолжалось вытеснение «раскольников» и они переселялись на окраинные земли, в том числе на запустевшие в период русско-польской войны 1654–1667 годов земли Ветковского и Стародубского регионов (в находящейся на юго-восточной окраине ВкЛ Ветке селились в основном православцы имевшие священников, а в гетманском Стародубье – беспоповцы). Эти регионы стали значительными центрами староверия.

     Многие центральноевропейские древлеправославцы попав в Московское государство оказывались закрепощенными. В крепостную зависимость попадали и многие, нанимавшиеся на службу к московскому царю вольные казаки (жители Украинных земель от Днепра и Кубани до верхнего Дона). И те и другие часто убегали от московских душевладельцев увлекая своим примером и великороссийский люд. Обилие беглых создало проблемы, за решение которых взялись представители княжеского рода Мышецких и дворян Урусовых – Андрей Дионисиевич Мышецкий и Феодосий Васильевич Урусов с братьями (Мышецкие считались Рюриковичами и во второй половине XVII века входили в десятку наиболее богатых землевладельцев Московского государства; Мышецким принадлежали десятки деревень в новгородских землях; воевода Даниил Ефимович Мышецкий в 1659–1661 годах возглавлял московский оккупационный гарнизон в Вильне; Василий Петрович Урусов был комнатным стольником Федора Алексеевича, царя московского с 1676 по 1682 год; три сына Семена Андреевича Урусова, умершего в 1657 году, продолжали занимать отцовский пост новгородского воеводы). Мышецкие построили комплекс концентрационных лагерей беглого люда (Выго-Лексинское общежительство) в 50 км от семейного повенецкого поместья в Заонежье, а Урусовы организовали устройство подобных лагерей на землях, приобретенных первым помощником Петра I в преобразованиях Московского государства – Александром Меншиковым (Русановская, Вяжская обители в Невельской волости и Ряпинская в Причудье). С помощью новгородских "старцев" и беглых монахов Поморья была разработана система содержания лагерей – обительский устав (при обсуждении устава Феодосий Васильевич в 1706 году окончательно рассорился с выговцами).

     Содержание беглых в обителях решало многие проблемы. Попавший в лагерь  беглец получал крышу над головой, питание, одеяние, участвовал в религиозных зрелищах и был защищен от внешнего мира. За это он лишался личной жизни и свободы. Мужчины отделялись от женщин (в Поморье женская обитель в 1706 году была удалена на 20 верст от мужской). Вся жизнь посвящалась трудам на благо обители. Была тщательно разработана идеология обительской жизни. Обитель объявлялась единственным светлым местом в мрачном мире попавшем во власть дъявола. Только в обители раб Божий мог очиститься от скверны мира, а верностью заветам отцов и трудами на благо обители заслужить право на загробную жизнь. Верными стражниками благочестия являлись наставники, собор избранных и надсмотрщики. Развитое в начале XVIII столетия почитание культа личности наставников и разработанной ими лагерной культуры с 1771 года продолжилось усилиями Ильи Алексеевича Ковылина в московской Преображенской старообрядческой общине. До наших дней Феодосий Урусов, Даниил Викулин, Андрей, Семен и Петр Мышецкие почитаются как "столпы старообрядчества".

     В Литве в 1697 году государственным языком был объявлен польский. Петр I поддержал развитие католической церкви на православных землях ВкЛ, издав в Гродно 12 декабря 1705 года акт о свободе католического богослужения и постройки католических церквей, о свободе религиозной деятельности католического духовенства по всей России. В условиях Северной войны на службу в Россию переходили и аристократы и завербованные в российскую армию обыватели (и католики и православные). К России были присоединены Лифляндия и Эстляндия, жители которых в 1721 году стали гражданами провозглашенной Российской империи. Многие жители Лифляндии и Эстляндии (лютеране, католики и православные) стали именоваться русскими (с двумя с).

     Акции Петра I стимулировали деятельность католиков на сворачивание древлеправославных традиций ВкЛ. Но в подчинение римскому престолу не желали переходить беспоповские православные христиане, которых католики называли филипонами, и в 1715 году униатский митрополит Леон Кишка направил в Ватикан просьбу о созыве собора, первоочередной задачей для которого поставил необходимость осуждения учения этих филипонов (городок Филипов находится в 22 км на северо-запад от Сувалок). Собор прошел в Холмской Руси в Замостье в 1720 году под руководством папского нунция Гримальди и признал истинными только церкви католического и униатского обрядов. Старообрядцев-филипонов, хранивших древние иконы и книги, собор отнес к сектантам. Старинные церковные иконостасы по решению собора должны были быть ликвидированы. Решения прошедшего в Замостье собора были утверждены в 1725 году и с этого времени способствовали активизации перевода униатских общин с греко-православной практики на католическую, что привело к переходу многих потомков руських балтов, дреговичей и кривичей в разряд поляков, этническими поляками не являвшимися.

     Сеймовыми постановлениями в Речи Посполитой православным было запрещено восстанавливать старые и строить новые церковные здания. Давление католической администрации вынудило многих приверженцев древлеправославия (и униатов, и беспоповцев) «ради великих своих кривд и бед неизносимых» переселиться из «державы великого князства литовского» в пограничные районы ("историки" староверия обычно пишут о благоприятных условиях проживания староверов в "польских пределах"). Часть древлеправославных литвинов пополнила население Ветковского и Стародубского регионов, где образовала более 60 поселений-слобод. Часть литовских староверов пополнила поредевшие от мора 1710 года население восточной Курляндии и Польских Инфлянт (Латгалии), где до сих пор в названиях многих староверческих деревень сохранился традиционный для литовских говоров суффикс -ишк- (Войтишки, Гурилишки, Кампишки, Лигинишки, Пантелишки, Рудушки, Трейстишки и другие). В XX веке многие из живших в Латвии потомков виленских и швенченских древлеправославцев продолжали называть себя литовскими староверами, хотя Виленский и Швенченский р-ны не были литовскими с 1795 по 1939 год. В известной с первой трети XVIII века староверческой деревне Тискады (Резекненский р-н Латвии) еще в начале XX века некоторые жители сохраняли знание и литовского языка.

     После окончания Северной войны 1700–1721 годов российские войска продолжали контролировать значительные территории Литвы и Польши. В 1733 году на берег Вислы вышел 20-ти тысячный корпус русской армии под командованием губернатора Лифляндии генерал-аншефа П. П. Ласси. Для увеличения народонаселения и совокупного подушного сбора в российскую казну имперские войска вывезли в Россию тысячи граждан Речи Посполитой. Поляки не возражали и таким образом избавлялись от «схизматиков», а европейцам российское правительство объяснило, что массовые депортации населения являются «выведением беглых» великороссов «на прежния жилища». В 1735 году только с Ветки силами пяти полков российских войск было вывезено в Россию от 16 до 40 тысяч древлеправославцев, которых расселили по девяти губерниям (по неполным данным найденных в российских архивах документов на 1736 год: в Московской губ. 1,8 тыс., в Новгородской – 2 тыс., в Астраханской – более 5,5 тыс. человек). Значительные группы староверов спасались от притеснений католических властей и захвата российскими войсками переселяясь на территории Молдавского и Валашского княжеств (в 1862 году объединенных в Румынское княжество).

     «Выведения» и «выгонки» древлеправославных из Речи Посполитой и расселение их в России привели к широкому распространению «раскола» и к активизации противодействий российского правительства. Но нехватка человеческих ресурсов для осуществления планов правительства по освоению целинных земель Саратовского и Симбирского Поволжья, ископаемых Урала и сибирских просторов заставила российских чиновников разработать обширную программу, по которой Поволжье и Урал были освоены выходцами из Речи Посполитой и их потомками. В 1764 году была повторена ветковская акция 1735 года и теперь только специалист отличит ветковскую (белорусскую) икону от невьянской (уральской). «Польскими» древлеправославцами российское правительство во второй половине 60-х годов XVIII века освоило Алтайский край и Забайкалье. По данным польского историка Евгения Иванца, в Речи Посполитой до 1772 года, после многочисленных «выводов» и «выгонок», осталось до 100 тыс. староверов.

     Продолжение и активизация притеснений протестантов и древлеправославных граждан в Речи Посполитой послужили правительствам Российской империи, Пруссии и Австрии поводом для трех разделов Речи Посполитой, произведенных в 1772–1795 годах. При этом российская императрица Екатерина II оказала покровительство католикам и способствовала открытию в Полоцке в 1777 году иезуитского новициата и основанию в Могилеве в 1778 году католической семинарии. Екатерина доверила иезуитам школьную реформу в белорусских землях, в результате которой продолжились изменения белорусских говоров и их отдаление от говоров староверов.

     Стимулирование развития католической и протестантской культур в центральной Европе, начатое Петром I, было немного компенсировано Екатериной II, которая ослабила давление на староверов, а униатов повелела приписать к российской церкви. Но, по недостатку средств и кадров, реального развития официальной русской церкви на присоединенных к империи землях не произошло и множество руських либо остались униатами, либо перешли в католики и превратились в поляков. Покровительство Екатерины позволило католикам увеличить количество своих приходов в Инфлянтах (в Латгалии) с 5 (в первой половине XVIII века) до 29 (к 1784 году). В 1780 году здесь было закончено строительство Аглонского костела, освященного в 1800 году и являющегося теперь самым известным в Латвии. Император Павел I покровительствовал католикам еще более, чем его мать и передал руководство униатской церкви департаменту по делам католической церкви, который не преминул этим воспользоваться для ускорения перевода униатов в католики. Не менее Павла способствовал распространению католицизма Александр I. При нем в 1812 году в Полоцке основана иезуитская Академия с тремя факультетами, было 14 католических семинарий (в том числе в Илуксте и Краславе близ Динабурга). Но униаты продолжали составлять большинство населения территории бывшего ВкЛ. Еще во времена Александра I у них было 94 монастыря (против 30 католических).

     Перевод униатских церквей в католичество раскалывал общины. Часть прихожан переходила в латинский обряд, а часть уходила в беспоповское староверие. Так, например, на территории Польских Инфлянт (в современной Латгалии) в XVIII веке было не менее 28-ми униатских церквей, которых в первой трети XIX века осталось 6, а после 1839 года ни одной, но в первые четыре десятилетия XIX века в Латгалии образовалось почти два десятка староверческих общин. Многие католические храмы этого региона, открывшиеся в конце XVIII и в XIX веке разместились или в бывших униатских храмах, или на их местах, или по-соседству. Так же и некоторые из староверческих общин образовались на месте униатских общин.

     После присоединения территорий ВкЛ к Российской империи значительно возросло влияние российских старообрядцев на центральноевропейских древлеправославцев. Уже в 1823 году на староверческом соборе в Дегутях (Зарасайский р-н совр. Литвы) решалась проблема "титла пилатового" с I.Н.Ц.I., широко распространенного в иконописных собраниях униатов и местных староверов. Постановление Дегутского собора обязывало староверов избавиться от "неверных" икон. Каноничными объявлялись только иконы, соответствующие утвержденным в Выгорецкой обители параметрам и привозные из Преображенской слободы - московского федосеевского центра, поддерживавшего связи с поморским Выгом. С этого времени усилилось внедрение в сознание центральноевропейских древлеправославцев идеологии великороссийского старообрядчества.

     Сувалковско-Сейненский регион издревле был частью Литвы, и поляки там начали появляться после образования Речи Посполитой. В 1795 году, когда регион был включен в состав Пруссии, большинство населения там делилось на прихожан нескольких десятков униатских приходов и членов староверческих общин, которые здесь назывались филиповскими. В 1807 году Сувалкия отошла к герцогству Варшавскому, а в 1815 году включена в Царство Польское в составе Российской империи. Большинство униатов этого региона в течении первой половины XIX века стали католиками, то есть поляками, а часть староверов воспользовалась рескриптом 1825 года, которым король Пруссии Фридрих Вильгельм II призвал филипонов переселиться из Польши в Пруссию. К переселенцам из Сувалкии вскоре добавились староверы из Латгалии. Основанный на Мазурском поозерье Войновский монастырь стал значительным староверческим центром, с которыми поддерживали связь и московские федосеевцы. Значительное сокращение староверческого населения в Августовско-Сувалковском регионе произошло в годы I Мировой войны, при Пилсудском и в начале 1941 года, когда русские репатриировались из страны.    

     В восточной части Курляндского герцогства (совр. Илукстской волости) в поздних документах зафиксированы как основанные или обустроенные моленными: в 1629 году Володинская, в 1660 году Лигинишская, в 1669 году Балтрукская, в 1729 году Войтишская, затем еще несколько староверческих общин. Большинство из них сохранилось до сих пор. В этой волости в начале XIX века было не менее 15-ти униатских церквей и часовен. Илукстскую волость называли «униатской стороной» (нами собраны упоминания о 17-ти униатских церквях восточной Курляндии). В Салиенской униатской церкви Илукстской волости к 1836 году из 880 прихожан половина перешла в латинский обряд, вторая половина затем была приписана к официальной русской церкви и на 1 янв. 1938 года насчитывала всего 643 человека (по нормам естественного прироста их должно было быть более полутора тысяч). Значительная часть жителей Илукстской волости была эвакуирована в годы I Мировой войны, по окончании которой население этой волости пополнилось выходцами из Виленского воеводства Польши (белополяки в 1919 году пытались захватить и Двинск). Теперь в этой волости 11 костелов. Современное население Илукстской волости состоит наполовину из староверов, наполовину из поляков католиков, но нужно отметить, что многие предки коренных жителей этого региона еще в начале XIX века были униатами, то есть древлеправославцами руско-византийского обряда.

     В 1839 году было провозглашено «воссоединение» униатов с официальной русской церковью, но в результате этого воссоединения во многих местах (например в современных Рокишском, Зарасайском, Даугавпилсском, Краславском и Лудзенском районах) значительно вырос процент католиков, ставших называть себя поляками, многие потомки которых затем превратились в литовцев и латышей. Историческая неграмотность позволяет некоторым современникам считать руських униатов земель бывшего княжества Литовского только белорусами или украинцами. Но современные любители национальных определений часто не учитывают, что этническая принадлежность индивидуума столь условна, что родные братья могут как по документам, так и по самоопределению относиться к различным национальностям. Эта изменчивость национального определения особенно возрастает в «эпохи перемен», коих было немало в центральной Европе.

     Трехсотлетние гонения на староверов (в Речи Посполитой, а затем в Российской империи) вели к постоянному сокращению числа приверженцев древлеправославия, к их рассеянию и разделению на разные группы с разными представлениями о Церкви и о истории. Только в 1905 году вышли указы об «Основах укрепления веротерпимости» и о свободе совести, уравнявшие старообрядчество с другими исповеданиями. Таким образом был закончен трехсотлетний период геноцида и преследований православных литвинов, испытавших чувство благодарности к русскому царю и ныне более известных как русские старообрядцы.

     Большой урон староверческой культуре нанесла Первая мировая война. Но и через более трех столетий полуподпольного существования и лишений, в 1930-х годах в центральной Европе было более 300 тыс. староверов. Ныне их осталось около 150 тыс. Отношение к староверам как к «чужим» сохраняется до сих пор. Антихристианская традиция делить на «своих – чужих» увлекла не только политиков, но и «хранителей древлего благочестия», отрекшихся от своих «неправоверных» предков-древлеправославцев, перешедших в униатскую, протестантскую или католическую церкви. Современные патриоты древлеправославия верят внушениям российских политиков, что прародиной староверов является Великая Россия и не знают, что староверие в Пруссию и Сибирь, Турцию и Румынию, Америку и Московскую Россию принесли руськие литвины из ВкЛ.

     Потомки поселившихся в России руських уже с Петровского времени оказывали значительное влияние на развитие российского производства и торговли. Можно вспомнить выговских и тульских литейщиков, рабочих демидовских заводов на Урале, землепашцев Среднего Поволжья, крестьян и промышленников Сибири, купцов и промышленников Центральной России, всех, сохранивших рускую культуру. Руськие древлеправославцы и их потомки (русские староверы разных стран, украинцы и белорусы) заслужили уважение, а не пренебрежение "великороссов" (хотя ордынцы никогда не жаловали литвинов).

     Сейчас хорошо видно, что староверческое движение (за исключением формальных или сектантских его проявлений) в меру своих сил и возможностей на протяжении четырехсот лет сдерживало или компенсировало сползание христианского сообщества в антихристианское (антихристово) состояние, которое в христианской традиции называется ад и признаки которого заметны в развивающемся ныне так называемом финансово-экономическом кризисе.

     Многие староверы, как и их предки восемьсот и более лет назад, и ныне живут на обширной территории от северо-западного побережья Чудского озера на севере, Сувалок на западе до Чернигова на юге. В центре этого региона, в пограничье Латвии и Литвы (Даугавпилсский район), до настоящего времени сохраняется наибольший процент староверческой доли населения и большое число древлеправославных общин. Но и в количественном и в качественном отношении современная староверческая культура находится в критическом состоянии на грани исчезновения. А она, очищенная от политических и сектантских наслоений, является бесценным сокровищем европейской культуры и могла бы под эгидой UNESCO служить средством восстановления культуры общечеловеческих = христианских ценностей в вошедшем в кризис мире.

     Покопался я в истории и выяснил, что живу в центральной Европе на земле своих предков в огромной семье, что братья и сестры мои живут и на соседней улице, и в Забайкалье, и на Североамериканском континенте, и говорят на разных языках. И я никому не завидую, всех люблю, ничьего добра не желаю, никого вором, лгуном не считаю, случаи воровства и лжи не покрываю. Кого обидел ненароком, простите.

Григорий Михеев. 2009.